presents a bilingual edition of:
THE
ACCORDION
from:
Vasili Tyorkin:
A Book About A Soldier
by
Aleksandr Tvardovsky
(1942 - 1945)
|
По дороге прифронтовой, Запоясан, как в строю, Шел боец в шинели новой, Догонял свой полк стрелковый, Роту первую свою. Шел легко и даже браво По причине по такой, Что махал своею правой, Как и левою рукой. Отлежался. Да к тому же Щелкал по лесу мороз, Защемлял в пути все туже, Подгонял, под мышки нес. Вдруг--сигнал за поворотом, Дверцу выбросил шофер, Тормозит: -- Садись, пехота, Щеки снегом бы натер. |
Down a road, in brand-new greatcoat, Somewhere near the front-line zone, As if for inspection belted, Goes a lad to join his unit, Rifle Company Number One. Goes he cheerly, goes he blithely, And the reason is quite plain: Healed, his right arm swings as freely As his left arm once again. And, what's more, the frost is crackling In the trees beside the road, Stinging harder and yet harder, Spurring onward like a goad. Suddenly, a toot behind him. Leaning out, the driver brakes; Holds the door: "Quick, hop in, soldier. Get some snow and rub your cheeks. |
|
Далеко ль? -- На фронт обратно. Руку вылечил. -- Понятно. Не герой? -- Покамест нет. -- Доставай тогда кисет. Курят, едут. Гроб--дорога. Меж сугробами--туннель. Чуть ли что, свернешь немного, Как свернул--снимай шинель. -- Хорошо--как есть лопата. -- Хорошо, а то беда. -- Хорошо--свои ребята. -- Хорошо, да как когда. Грузовик гремит трехтонный, Вдруг колонна впереди. Будь ты пеший или конный, А с машиной--стой и жди. С толком пользуйся стоянкой. Разговор--не разговор. Наклонился над баранкой,-- Смолк шофер, Заснул шофер. Сколько суток полусонных, Сколько верст в пурге слепой На дорогах занесенных Он оставил за собой... От глухой лесной опушки До невидимой реки-- Встали танки, кухни, пушки, Тягачи, грузовики, Легковые--криво, косо, В ряд, не и ряд, вперед-назад, Гусеницы и колеса На снегу еще визжат. |
"Going far?" "Back to my unit At the front. Arm hit." "I get it. Hero, are you?" "No, not yet." "Then give us a cigarette." Smoke and drive. The road's blue murder, Just a cutting through the snow. Swerve a fraction and you're in it: Greatcoats off and here we go! "Just as well you've got a shovel." "Just as well. It would be hell." "Just as well there's those'll help you." "Some folks do. It's just as well." Onward roars the three-ton lorry, Till a convoy comes in view. Horse and infantry can skirt it, Lorries have to join the queue. Take advantage of the hold-up. Chat a bit ... well, hardly chat. Slumped across the wheel, the driver's Passed out flat, Just like that. For how many hours, half-dozing, Never resting, on the go, Has the driver put behind him In all weathers through the snow.... From the outskirts of the forest To the unseen river, stand Ordnance, tanks, field kitchens, trailers, Tractors, lorries, cars--all jammed Higgledy-piggledy, this way, that way, Back to front and front to back, While the tortured snow screams under Wheel and caterpillar track. |
|
На просторе ветер резок, Зол мороз вблизи железа, Дует в душу, входит в грудь-- Не дотронься как-нибудь. -- Вот беда: во всей колонне Завалящей нет гармони, А мороз--ни стать, ни сесть... Снял перчатки, трет ладони, Слышит вдруг: -- Гармонь-то есть. Уминая снег зернистый, Впеременку--пляс не пляс-- Возле танка два танкиста Греют ноги про запас. -- У кого гармонь, ребята? -- Да она-то здесь, браток...-- Оглянулся виновато На водителя стрелок. -- Так сыграть бы на дорожку? -- Да сыграть--оно не вред. -- В чем же дело? Чья гармошка? -- Чья была, того, брат, нет. И сказал уже водитель Вместо друга своего: -- Командир наш был любитель... Схоронили, мы его. -- Так...--С неловкою улыбкой Поглядел боец вокруг, Словно он кого ошибкой, Нехотя обидел вдруг. Поясняет осторожно, Чтоб на том покончить речь: -- Я считал, сыграть-то можно, Думал, что ж ее беречь. |
And out here the wind's pernicious, Close to iron, the frost is vicious. It can cut your chest in two; I'd stand back if I were you! "All this pile-up--nothing doing, And no spare accordion going. We'll get frozen, waiting here...." Peels his gloves off and starts blowing. "We've got one," says someone near. Stamping down the powdery snowdust In a kind of hopping dance, By their tank, two shivering crewmen Warm their feet up in advance. "Well, who's got the squeege-box, fellers?" "Why, we've got it here, inside...." And the gunner glanced round, shamefaced, At his driver by his side. "Shall I play one for the road, then?" "Play?... No harm in that, I'm sure...." "What's the matter, then? Whose is it?" "He's not with us any more...." Then the driver interrupted. "Our commander," ventured he, "He was very fond of playing. We've just buried him, you see...." "Oh..." The soldier glanced around him, Smiled in his embarrassment, As if guilty of a blunder Where no real offence was meant. And, to smooth the matter over, He explained himself with care: "Thought it might be better played on, Than just lying idle there." |
|
А стрелок: -- Вот в этой башне Он сидел в бою вчерашнем... Трое--были мы друзья. -- Да нельзя так уж нельзя. Я ведь сам понять умею, Я вторую, брат, воину... И ранение имею, И контузию одну. И опять же--посудите-- Может, завтра--с места в бой... -- Знаешь что,--сказал водитель,- Ну, сыграй ты, шут с тобой. Только взял боец трехрядку, Сразу видно--гармонист. Для началу, для порядку Кинул пальцы сверху вниз. Позабытый деревенский Вдруг завел, глаза закрыв, Стороны родной смоленской Грустный памятный мотив, И от той гармошки старой, Что осталась сиротой, Как-то вдруг теплее стало На дороге фронтовой. От машин заиндевелых Шел народ, как на огонь. И кому какое дело, Кто играет, чья гармонь. Только двое тех танкистов, Тот водитель и стрелок, Все глядят на гармониста-- Словно что-то невдомек. Что-то чудится ребятам, В снежной крутится пыли. Будто виделись когда-то, Словно где-то подвезли... |
Then the gunner: "He sat through it Yesterday up in that turret. We were all great friends, you know." "Well, of course, then, it's no go. I can guess just how you're feeling; This one is my second war. I've been wounded once in action, And I've been concussed, what's more, And, who knows, tomorrow maybe I'll be in it once again...." "Oh, well, blow you," said the driver, "Go ahead and play it, then." When our soldier took the accordion, It was clear he knew his stuff, As he ran his nimble fingers Down the studs to start things off. Eyes half closed, he played a haunting Melody, sad and forlorn, From somewhere around the country Near Smolensk, where he was born. And the ancient squeege-box, lonely For its master dead and gone, Warmed things up along the highway Somewhere near the front-line zone. From their lorries, white with hoarfrost, Soldiers poured, as to a fire. Who was playing whose accordion They could neither know nor care. Only two of them, the driver And the gunner, standing by, Stared and stared at the musician In a puzzled kind of way, As if they were seeing phantoms In the mists of whirling snow, As if they had met the player Somewhere not so long ago. |
|
И, сменивши пальцы быстро, Он, как будто на заказ, Здесь повел о трех танкистах, Трех товарищах рассказ. Не про них ли слово в слово, Не о том ли песня вся. И потупились сурово В шлемах кожаных друзья. А боец зовет куда-то, Далеко, легко ведет. -- Ах, какой вы все, ребята, Молодой еще народ. Я не то еще сказал бы,-- Про себя поберегу. Я не так еще сыграл бы,-- Æаль, что лучше не могу. Я забылся на минутку, Заигрался на ходу, И давайте я на шутку Это все переведу. Обогреться, потолкаться К гармонисту все идут. Обступают. -- Стойте, братцы, Дайте на руки подуть. -- Отморозил парень пальцы,-- Надо помощь скорую. -- Знаешь, брось ты эти вальсы, Дай-ка ту, которую... И опять долой перчатку, Оглянулся молодцом И как будто ту трехрядку Повернул другим концом. |
He, with swift and nimble fingers, Started, as if by request, Playing of the three brave tankmen, Friends and comrades of the best. Yes, the song was all about them: Every detail, every word. Stern, those two in leather helmets Bowed their heads at what they heard. And the soldier worked his magic, Took them far away somewhere. "Oh, how young you are, you people, All you soldier boys out there! "I would say a lot more, really, But I'll keep it hid from you. I would play much better, truly-- It's the best that I can do. "I forgot myself completely. Guess the tune went to my head. That's enough of being serious, Let's have something gay instead." All come running to the player For a warm and chat. They stand In a circle round him. "Hold it! Let me blow upon my hand!" "Diddums get himself frostbitten? Better call the ambulance!" "Listen, never mind those waltzes, How about a Russian dance?" Once again he peels his glove off, Glances challengingly round, Then he seems to turn that squeege-box Inside out and upside down. |
|
И забыто--не забыто, Да не время вспоминать, Где и кто лежит убитый И кому еще лежать. И кому траву живому На земле топтать потом, До жены прийти, до дому,-- Где жена и где тот дом? Плясуны на пару пара С места кину лися вдруг. Задышал морозным паром, Разогрелся тесный круг. -- Веселей кружитесь, дамы! На носки не наступать! И бежит шофер тот самый, Опасаясь опоздать. Чей кормилец, чей поилец, Где пришелся ко двору? Крикнул так, что расступились: -- Дайте мне, а то помру!.. И пошел, пошел работать, Наступая и грозя, Да как выдумает что-то, Что и высказать нельзя. Словно в праздник на вечерке Половицы гнет в избе, Прибаутки, поговорки Сыплет под ноги себе. Подает за штукой штуку: -- Эх, жаль, что нету стуку, Эх, друг, Кабы стук, Кабы вдруг-- Мощеный круг! |
Yes, forget--It's not the moment To remember anyway-- Who's been killed and where he's buried, Or whose turn will come next day. Who will live to tread the grasses On this Earth .in time to come, Go home to his wife and family-- Where's his wife, and where's his home? And the dancers leave their places, Coming forward, pair by pair. Things warm up inside that circle, Breath steams in the frosty air. "Come on, ladies, spin more lively! Mind their toes, gents, as you go!" Look, here runs the lorry driver, Desperate not to miss the show. Who's this father of a family, like a bolt come from the blue, life and soul of all the party, Shouting, "Quickly, let me through!" In he goes to lead the dancing, Wags his head from side to side, Improvising steps and movements Quite impossible to describe, As if clumping round the dance-floor On a village holiday, Letting oft a stream of wisecracks, Gags and patter on the way. One crack follows on another: "What we need is floor-boards, brothers! Damn! Damn! Just can't slam With a wham-- Bam-bam-bam! |
|
Кабы валенки отбросить, Подковаться на каблук, Припечатать так, чтоб сразу Каблуку тому--каюк! А гармонь зовет куда-то, Далеко, легко ведет... Нет, какой вы все, ребята, Удивительный народ. Хоть бы что ребятам этим, С места--в воду и в огонь. Все, что может быть на свете, Хоть бы что--гудит гармонь. Выговаривает чисто, До души доносит звук. И сказали два танкиста Гармонисту: -- Знаешь, друг... Не знакомы ль мы с тобою? Не тебя ли это, брат, Что-то помнится, из боя Доставляли мы в санбат? Вся в крови была одежа, И просил ты пить да пить... Приглушил гармонь: -- Ну что же, Очень даже может быть. -- Нам теперь стоять в ремонте. У тебя маршрут иной. -- Это точно... -- А гармонь-то, Знаешь что,--бери с собой. Забирай, играй в охоту, В этом деле ты мастак, Весели свою пехоту. -- Что вы, хлопцы, как же так?.. |
"What we want is heels of metal Nailed on each and every boot! Then we'd stamp in fine old fettle Till our heels were all kaput!" And the music works its magic, Takes them far away somewhere. "Oh, you are such marvelous people, All you soldier boys out there! Send them all through fire and water, Yet, wherever they may be, You will hear an old accordion Wheezing out some melody. And its voice is pure and simple, And your heart thrills to the sound. Then the gunner and the driver To the player: "Listen, friend, Don't we sort of seem to know you? Was it you, as we recall, That we drove away from battle To the Army hospital? "Yes, your uniform was bloody, You were thirsty as can be...." Sudden silence. "Now you say so, There's a chance that it was me...." "We'll be held up on repair work, You'll be pushing on, of course." "True enough." "Then here you are, mate, You can take that box. It's yours. "Play it when the fancy takes you. You're an expert, anyway. Keep your comrades in good spirits." "Boys, you can't mean what you say!" |
|
-- Ничего,-- сказал водитель,-- Так и будет. Ничего. Командир наш был любитель, Это--память про него... И с опушки отдаленной Из-за тысячи колес Из конца в конец колонны: "По машинам!"--донеслось. И опять увалы, взгорки, Снег да елки с двух сторон... Едет дальше Вася Теркин,-- Это был, конечно, он. |
"Not to worry," said the driver. "We've made up our minds, you see. Our commander loved his music; Keep that in his memory...." From the fringes of the forest, As a thousand engines roared, Echoing up and down the convoy Came the order, "All aboard!" Hills and vales again, and snowdrifts, And the highway flanked with firs. On he rides, Vasili Tyorkin-- Him and no one else, of course! |
|
Tyorkin Wounded see also: Biography of Aleksandr Tvardovsky |
